IPB WARNING [2] date() [function.date]: It is not safe to rely on the system's timezone settings. You are *required* to use the date.timezone setting or the date_default_timezone_set() function. In case you used any of those methods and you are still getting this warning, you most likely misspelled the timezone identifier. We selected 'America/Chicago' for 'CDT/-5.0/DST' instead (Line: 142 of /sources/classes/class_display.php)
Voln.Net :: волн нет! -> От черно-белого телевидения к киберпространству
Уважаемый Гость, добро пожаловать к нам на форум! ( Войти на форум | Регистрация )




 
Reply to this topicStart new topicStart Poll

Схема · [ Стандартный ] · Линейный+

> От черно-белого телевидения к киберпространству

Serious
post Jul 3 2006, 08:48 PM
Сообщение #1
Serьёзный перец
********
Группа: Members
Регистрация: 8-November 05
VN$: 2,869
Проживает: Москва
No. пользователя: 10 | Сообщений: 2,385
Quote Post


Технические аспекты развития телевидения в России (Взгляд из-под палубы)

Историю телевидения писали многие, но каждый писал свою. Размышляя над историей развития телевидения в России, нужно учитывать, что люди разных специальностей и общественно-политических взглядов могут иметь свои критерии, определяющие и различные временные рамки ее периодизации. Хочу особо подчеркнуть три положения.

1. Одна из глав знаменитой книги Н. Паркинсона начиналась словами: «Двадцатый век принес нам много перемен. В британском военно-морском флоте офицеры технической службы стали считаться почти что людьми...».
Я всю жизнь прожил в телевидении и должен признаться в убеждении, что британский флот существенно прогрессивнее российского телевидения на всех этапах его развития. Несложно догадаться, что взгляды на историю флота у трюмного машиниста и беломундирных офицеров на палубе весьма различны. Точно так же и на телевидении!
В Телевизионном техническом центре в Останкине ежедневно работает около восьми тысяч человек, но одна половина — персонал общеинженерных и хозяйственных служб — почти никогда не встречается с другой, «чистой» — артистами, программно-творческими и административными работниками, а также персоналом электронных аппаратных. Людские потоки на крупных телецентрах разделены многочисленными коридорами, лестницами, лифтами, буфетами и т. д. Для одних, например, самое яркое событие 1967 года — первый выход в эфир нового Общесоюзного телевизионного центра 4 ноября, для других — страшный потоп из кипятка в пусковой зоне 8 ноября.

2. Телевидение (для большинства из нас это прежде всего телевизионное вещание, а есть еще телевидение военное, охранное, научное, космическое и т. д.) — всегда было процессом всемирным, в какие бы патриотические перья не рядились те или иные российские события.
Один мой знакомый был недоволен нашей Галактикой: он на склоне лет узнал, что наша солнечная система находится на ее далекой окраине, и страдал от несправедливости природы. Недавно он успокоился, когда прочел, что в центре Галактики есть страшная «черная дыра», которая пожирает окружающую материю. На окраине-то гораздо уютнее!
Поэтому мы должны усвоить, что находимся на окраине «телевизионной галактики» и проходим в телевидении в основном тот же путь, что и развитые страны мира, а многочисленные (даже на моей памяти) попытки искать свой, «советский», путь дорого стоили нашей стране. Теперь же наше население — только четыре процента населения Земли, а рынок телевизионных программ и телеаппаратуры — только 1,5 процента мирового рынка — наследие социалистической централизации. Это наше «озерцо» уже никак не отгорожено от мирового рынка-океана и своей погоды на нем быть не может.

3. Для иллюстрации следующей мысли хочу рассказать одну совершенно достоверную историю о том, как телевидение придумали русские. Когда я был студентом Московского электротехнического института связи (МЭИСа), то был убежден, что отцом мирового и советского телевидения является мой учитель по кафедре Семен Исидорович Катаев, изобретатель передающей трубки типа «иконоскоп». На старших курсах я выяснил, что в Ленинграде, в братском ЛЭИСе есть свой отец советского телевидения — Шмаков Павел Васильевич. При дальнейшем расширении кругозора я вместе со своими коллегами надолго утвердился в мысли, что отцом телевидения является русский инженер Владимир Козьмич Зворыкин родом из Мурома, создавший иконоскоп в США и не подозревавший о конкурентах в России.
Но это еще не все. Несколько лет назад известный российский историк науки В.П. Борисов поехал в США собирать материалы для книги о В.К. Зворыкине, и ему открылось, что здесь отцом американского и мирового телевидения считают другого выходца из России — Давида Сарнова, который пригласил на работу Зворыкина, рискнув своими деньгами (изобретателей телевидения тогда в Америке было много), финансировал разработку системы электронного телевидения, создал телевизионную вещательную сеть Эн-би-си (NВС) и довел ее до коммерческого успеха. (Д. Сарнов считается также создателем американского и мирового радиовещания (1918 г.) и первой в мире общенациональной радиовещательной сети Эн-би-си (1926 г.), действующей и поныне.)
Кстати, именно Сарнов продал в СССР тот комплект аппаратуры, на котором началось вещание в Москве в 1938 году, а в1945 — 1948 годах помогал его модернизировать.

Начальный период

Телевидение инженеры придумывали почти сто лет, но до этого были столетия накопления знаний. В США в 1942 году даже вышла книжка Р. Хаббла под названием «4000 лет телевидению», но это уже явный «экстремизм» — отсчитывать историю телевидения от найденной археологами обработанной стекляшки!
Телевидение (с технической, функциональной точки зрения) «глаз, вынесенный на расстояние». Первые успехи по передаче движущегося изображения по каналам электрической связи появились в 20-е годы. На инженеров давили успехи смежников: есть кино и есть радио, нужно только их совместить в приемлемом виде.
Можно понять людей из далеких теперь двадцатых годов — они были без ума от радиовещания.
Кстати, и Д. Сарнов, по свидетельствам современников, ставя задачи ученым по созданию телевидения, имел в виду поначалу что-то вроде «иллюстрированного радиовещания», то есть сменяющиеся в нужное время картинки на экране должны были дополнять радиопрограмму. И это неспроста: сам хороший инженер, Сарнов, намучившись с радиоканалом для звукового вещания, знал, как сложно будет создать в сотни раз более широкий радиоканал, способный передать информацию с непрерывным изображением высокого качества.
В то время решался вопрос коренной: какого именно качества изображение должно быть на телеэкране, чтобы создать у зрителей «эффект присутствия» и каким-то образом заставить их оплачивать деятельность вещательной системы. Был опыт кино: оптимален формат 3:4 (таково поле ясного видения глаза); число смены кадров в секунду должно быть не менее 12 (чтобы не искажалось движение); число полей — не менее 48 (чтобы не мерцало изображение); число строк — минимум 400 (при нем достигалось приемлемое качество, при 600 ощущалось отсутствие дискомфорта, а при 800 и более было ощущение комфорта).

Штурм шел по двум направлениям:
— консерваторы верили, что проблему развертки изображения нужного качества можно решить с помощью старой доброй, но очень сложной механики, но мешала инерционность механических деталей, развертывающих изображение. Относительно просто решалась система на 30 строк, в лабораториях достигали 60, мечтали о 100 строках, но... не успели;
— новаторы учились управлять не имеющим инерции электронным лучом в вакуумной трубке, развивая высказанные еще в 1907 году идеи русского ученого Бориса Львовича Розинга. В итоге в 1931 году в США и Германии разными способами были построены полностью электронные лабораторные телевизионные системы. А еще через четыре-пять лет все споры решились в пользу электронной системы для высококачественного телевизионного вещания.

Но это было потом. А в 1929 — 1931 годах в ведущих странах началось опытное телевизионное вещание с механической системой развертки с числом строк 30 и частотой кадров 12,5 в секунду. В России первые передачи состоялись в Москве в апреле 1931 года, а регулярное вещание началось с 1 октября того же года. (Эта дата официально признана началом телевизионного вещания в России — во всяком случае, 50-летие этого события отмечалось торжественным заседанием в Колонном зале Дома союзов, с высочайшим приветствием, разумеется. Горжусь тем, что сочинял его я.) Экран у телевизора был тогда размером в спичечный коробок, развертка в 30 строк позволяла отличить мужское лицо от женского и при некотором энтузиазме узнать знакомых. Поскольку полоса частот такого телевизионного сигнала позволяла передавать его по обычным радиовещательным станциям, то общий энтузиазм усиливался возможностями приема таких передач на расстоянии до двух – трех тысяч километров. Московские передачи принимались в Томске и Берлине, а германские передачи — в Москве. Простота конструкции телевизора обусловила всплеск радиолюбительской активности — самодельных телевизоров у населения было много больше, чем промышленных.

Хотя многим с самого начала было ясно, что вещательное телевидение с механической разверткой не более чем интересный технический аттракцион, такие передачи велись в Москве почти десять лет и полностью прекратились только в апреле 1940 года.
Однако научные и конструкторские наработки в области механического телевидения не пропали и пригодились через три десятилетия для аппаратуры специального телевидения, в частности, для исследования объектов дальнего космоса. Единственный в истории случай, когда советская телевизионная техника бесспорно на голову опередила американскую, относится к декабрю 1966 года: советская космическая станция «Луна» мягко села на Луну и передала с высокой четкостью панорамные изображения лунной поверхности. Советские инженеры вспомнили про былые достижения механического телевидения и сделали для тех условий великолепную аппаратуру. Здесь не было проблем с инерцией механических деталей, хотя один кадр состоял из 1500 вертикальных строчек, передавался он целых полтора часа! Телевизионная техника для исследования дальнего космоса, когда один кадр изображения передается иногда несколько часов, и теперь строится на принципах механического телевидения.
А в вещательном телевидении с середины 30-х годов началось торжественное шествие электронных методов.

Первый реальный шаг в электронное телевидение сделал в 1907 году в Петербурге Б.Л. Розинг (кстати, один из учителей В.К. Зворыкина). Он доказал, что именно электронный луч в вакуумной колбе является тем «безинерционным пером», которое может служить для развертывания высококачественных изображений в телевидении. Правда, Розингу удалось создать электронным способом только очень простые изображения (крест и решетку), но семена были посеяны и начали расти.
Следующий шаг состоялся в 1931 году в США и Германии. В США система электронного телевидения была создана Ф.Т. Фарнсвортом на основе передающей трубки типа «диссектор», оригинальной по идее и «простой как топор» (она изредка применяется в специальном телевидении до сих пор). Система Фарнсворта в 30-е годы применялась для опытного телевизионного вещания в США и Англии, но в дальнейшем не выдержала конкуренции с другими вещательными системами — эта дорога оказалась тупиковой. Дело в том, что передающие камеры имели недопустимо низкую чувствительность: диссектор очень неэффективно использовал энергию светового потока от объекта передачи.
А в Германии (в том же 1931-м) полностью электронную систему телевидения продемонстрировал знаменитый ученый и изобретатель (его называли «немецким Эдисоном») Манфред фон Арденне. Он применил для передачи киноизображения способ «бегущего луча»: кинокадр просвечивался движущимся световым пятном, создаваемым сфокусированным электронным лучом на экране кинескопа. Свет, прошедший сквозь кинокадр, улавливался фотоэлементом, на выходе которого возникал электрический сигнал изображения. Это был важный шаг, но по боковой дорожке. Способ «бегущего луча» и сейчас применяется в современной аппаратуре, но только для передачи кинофильмов, слайдов, открыток и т. д. Арденне в 1945 — 1955 годах занимался научной работой в Подмосковье и был даже удостоен двух Сталинских премий. К сожалению, сфера его научных интересов в то время (да и потом, когда он вернулся в Дрезден) была далека от телевидения.
Здесь приличие требует упомянуть о «радиотелефоте» Бориса Павловича Грабовского, над которым он работал в 1925 —1928 годах в Ташкенте, Саратове и Ленинграде. К сожалению, сведения о принципе работы этого прибора настолько туманны, что все попытки повторить его на современном производстве были неудачными. Около сорока лет назад по поручению Минсвязи СССР все сохранившиеся документы о «радиотелефоте» были изучены на предмет установления возможного приоритета советской науки кафедрами телевидения Московского и Ленинградского институтов связи. Однако в итоговом документе (я присутствовал на его обсуждении) констатировалось, что работоспособность «радиотелефота» не доказана ни документами, ни показаниями непосредственных свидетелей.
Главную дорогу при создании электронных телевизионных вещательных систем нащупали создатели передающей трубки типа «иконоскоп» С.И. Катаев и В.К. Зворыкин. Формальный приоритет Катаева неоспорим — он изобрел иконоскоп в 1931 году. У Зворыкина патента на иконоскоп не было, но первую его работающую модель он сделал раньше наших инженеров — в 1933-м, поскольку располагал несравненно лучшими возможностями для этого. Первый советский иконоскоп заработал год спустя. Передающая камера на иконоскопе позволяла передавать «живые» сцены с освещенностью около 10.000 люкс — очень высокой по теперешним меркам, но тогда вполне привычной по кинематографу с его дуговыми светильниками. Иконоскоп был первой действующей телевизионной трубкой «с накоплением заряда», то есть с эффективным использованием световой энергии изображения, спроецированного на его мишень объективом.
В итоге механическое телевидение было отодвинуто в сторону. В период с 1936 по 1940 годы в большинстве развитых стран начались опытные телевизионные передачи с помощью электронной аппаратуры. Нащупывались первые стандарты — от 180 строк с прогрессивным разложением до 441 строки с только что изобретенной экономичной чересстрочной разверткой. Первый свой стандарт в 1937-м выбрала Англия — 405 строк при 25 полях в секунду с чересстрочной разверткой (он просуществовал фактически до 1968 года).

В нашей стране летом 1938 года первым заработал опытный Ленинградский телецентр с прогрессивной разверткой в 240 строк, сделанный что называется «на коленке» ленинградскими энтузиастами. В Москве все было солиднее. На Шаболовке около Шуховской башни построено специальное здание, телевизионное оборудование и передатчик заказаны в США у фирмы Ар-си-эй (RСА — Американская радиокорпорация), там же прошли стажировку ведущие специалисты. В итоге в стране появился первый Московский телевизионный центр, принятый в постоянную эксплуатацию 31 декабря 1938 года. Было начато также производство и продажа двух типов телевизоров: ВРК (Всесоюзный радиокомитет) отечественной разработки и ТК-1, выпускаемого по американской документации. До начала войны их успели выпустить примерно по две тысячи штук.
Потребности СССР в телевизионном вещании значительно превышали возможности отечественной науки и промышленности. Поэтому в 30-е годы было заключено крупномасштабное соглашение с фирмами США (при ведущей роли Ар-си-эй) о закупке оборудования, технологии и целых заводов для производства радиоламп, радиоэлементов, радиоприемников и телевизоров. В литературе, в основном мемуарной, много писалось об американском содействии в строительстве автомобильных и тракторных заводов, предприятий пищевой промышленности и т. д. Но никто из сотен специалистов, побывавших в США на стажировке в радиоэлектронной области, не написал пока ни строчки, да теперь, видимо, уже и не напишет (я знал лично многих из них). Фактически именно эти люди в послевоенные десятилетия занимали ключевые посты (не только административные) во многих советских министерствах, ведомствах, институтах и на заводах, имеющих отношение к радиоэлектронике. Был в командировке в США и мой учитель Семен Исидорович Катаев, но очень не любил говорить на эту тему. (Полагаю, что потом и ему, и его спутникам здорово потрепали нервы.)

О том, что интенсивность контактов с США в области электронного телевидения в 30-е годы резко возросла, говорит, например, тот факт, что в этот период СССР дважды (в 1933 и 1934 году) посетил В.К. Зворыкин: читал лекции, встречался со специалистами. А ведь в то время для таких визитов необходимо было приглашение на самом высоком правительственном уровне.
Для меня же, провинциального радиолюбителя 50-х и, естественно, большого патриота, было неприятным открытием, что все типы новейших радиоламп в моем маленьком «хозяйстве» были в основе своей американскими. Молодым инженером уже в 60-е годы я убедился в заокеанском происхождении большинства наших послевоенных технологий (активное сотрудничество продолжалось до 1949 года, до объявления США эмбарго на торговлю с СССР).
Это эмбарго перерубило почти пополам закупленный у той же фирмы Ар-си-эй для модернизации Московского телецентра комплект телевизионного оборудования, в том числе для передвижной телевизионной станции с камерами на высокочувствительных трубках типа «суперортикон».
Существует легенда, что Д. Сарнов, зная о готовящемся решении своего правительства, приехал в форме бригадного генерала (он получил этот чин как советник президентов США по военно-промышленным вопросам) в порт Филадельфии, чтобы ускорить отправку ящиков с аппаратурой в СССР. В итоге важнейшая часть аппаратуры была получена. Помню, ветераны МТЦ очень сокрушались, что не прибыл сам автобус для ПТС, хотя запасные моторы и комплекты покрышек к нему были получены. К счастью, нашелся подходящий автобус чехословацкой фирмы «Шкода», в котором и была смонтирована американская аппаратура.

Черно-белое телевидение

Однако возвратимся к концу 30-х годов. Электронное телевидение уже в это время перестало быть интересным аттракционом и признавалось как фактор экономики и политики. В США к 1940 году телевизионное вещание твердо встало на коммерческую основу, имея доходы от рекламы и создавая доходы от продажи телевизоров. В Европе, напротив, оценили скорее политическое значение телевизионного вещания, и в ряде стран, в том числе в СССР и Германии, были разработаны государственные программы развития телевидения.
Телевизионные инженеры, осмелев, стали наращивать количество строк в телевизионном кадре: в Париже и Берлине заработали телецентры с разложением в 441 строку, в США исследовалась система с разложением в 525 строк. Поскольку СССР не мог отставать в этой весьма престижной гонке, то в 1940 году было принято решение о переходе на стандарт в 441 строку. Его внедрению помешала война, остановившая все работы по вещательному телевидению повсеместно в мире, кроме США. Там в 1941 году был создан первый Национальный комитет по телевизионным системам (NTSC), который в 1943-м рекомендовал принять для США стандарт с чересстрочным разложением в 525 строк при 30 кадрах (60 полях) в секунду. Этот стандарт и поныне действует в США и примерно в половине стран мира.
В другой половине принят стандарт с чересстрочным разложением в 625 строк при 25 кадрах (50 полях) в секунду. Этот стандарт впервые был применен в СССР на Московском телецентре в 1948 году и в обиходе известен как «европейский стандарт».

Самый высокий и дорогой стандарт черно-белого телевидения с разложением на 819 строк в начале 50-х годов был выбран во Франции. Как шутили тогда, в этом выборе сказался «французский национальный характер». Помню, когда в 1959 году в Москве в Политехническом музее состоялась первая выставка французской радиоэлектронной аппаратуры, то все пояснения на стенде телевидения начинались словами: «Как известно, французское телевидение — самое лучшее в мире...». Однако, чем больше строк, тем дороже и сложнее аппаратура, а главное, дороже и сложнее массовое изделие — телевизор. Поэтому распространения французский стандарт практически не получил.
В итоге в послевоенном мире действовало четыре стандарта на черно-белое телевидение:
— американский (525 строк),
— европейский (625 строк),
— английский (405 строк),
— французский (819 строк).

Должен сказать, что в домашних условиях качество изображения при самом экономичном английском стандарте претензий не вызывало, а при самом дорогом французском стандарте — совсем не бросалось в глаза. В лабораторных условиях и при специальных испытательных сюжетах разница, конечно, была хорошо заметна.
Обстановка стала меняться, когда приблизилась эра цветного телевидения. И в 1964 году Англия и Франция отказались от своих стандартов и приняли европейский: английский стандарт не позволял передавать дополнительные «раскрашивающие» сигналы, а французский оказался слишком дорог для одной страны, поскольку не имел перспективы распространения даже в Европе.
После войны Европа и СССР восстанавливали свое разрушенное хозяйство, а скромные успехи в области телевидения в первые десятилетия лишь грели души надеждами на будущее.

В США все было по-другому: население не потеряло покупательную способность, а радиоэлектронная промышленность, нарастившая огромные мощности во время войны и лишившаяся оборонных заказов, нашла себе поле деятельности в телефикации страны и быстро решила эту задачу. Если в 1947 году в США было около 180 тыс. телевизоров, то к 1953-му их число возросло до 28 миллионов! То есть телевизор имела уже практически каждая вторая семья. Рынок за шесть лет был практически насыщен черно-белыми телевизорами, а чтобы создать новый массовый товар, американская радиопромышленность занялась всерьез цветным телевидением и сотворила в полном смысле чудо — систему цветного телевидения. Для ее выбора был создан второй Национальный комитет по телевизионным системам, по аббревиатуре которого (NTSC) и получила название эта система.


Цветное телевидение, видеозапись, монтаж

То, что телевидение скоро станет цветным, ни у кого в тогдашнем обществе сомнений не вызывало: цветными стали фотография, кино, иллюстрации в журналах и книгах. Сомнения были, пожалуй, только у телевизионных инженеров — они-то представляли себе всю сложность задачи.
Разработку систем цветного телевидения нельзя оторвать от разработок телевидения вообще. Многие изобретатели даже сразу ставили себе цель сделать изображение цветным. К числу таких смельчаков относятся, например, российские изобретатели А.А. Полумордвинов и О.А. Адамян, работавшие в начале 90-х годов. Были также попытки сделать цветным изображение механического телевидения, но привлекательнее оно от этого, по свидетельству очевидцев, не становилось.
Главным и давно известным способом создания цветного телевизионного изображения тогда был так называемый последовательный способ, когда один кадр изображения передавался в три приема в основных цветах — красном, зеленом и синем. Три одноцветных изображения (они называются цветоделенными) воспринимаются глазом как единое многоцветное за счет инерционности зрения.

Успехи электронного телевидения привели к созданию электронных вариантов систем цветного телевидения с последовательной передачей цветов. В 1951 году в США одна из крупнейших вещательных компаний Си-би-эс (СВS — Колумбийская радиовещательная система) начала такие передачи в эфир со стандартом 405 строк, при 48 кадрах (144 цветных полях) в секунду и даже выпустила в продажу небольшую партию телевизоров. Кончилось это, однако, полным фиаско, поскольку поднялось (подогреваемое конкурентами) возмущение десятков миллионов семей, владевших новыми черно-белыми телевизорами, которые не могли принимать передачи новых станций даже в черно-белом виде. Дело дошло до слушаний в Конгрессе, который постановил, что в стране могут существовать только совместимые системы цветного телевидения, то есть черно-белый телевизор должен иметь возможность принимать сигнал цветной программы в черно-белом виде, а цветной телевизор — черно-белые телепрограммы. В таких системах в эфир передается не единый сигнал цветного изображения, а комплексный, содержащий в себе стандартный черно-белый сигнал плюс два специальных раскрашивающих сигнала (сигналы цветности). Цветной телевизор принимает все три сигнала и создает цветную картинку, а черно-белый телевизор — только один, свой сигнал. Это оправдалось на практике. Со временем все вещание стало цветным, и у потребителя появился выбор: заплатить подороже и наслаждаться цветом или купить аппарат почти втрое дешевле, но смотреть черно-белую картинку.

В начале 50-х годов в США существовало несколько проектов совместимых систем цветного телевидения, но впереди всех была уже неоднократно упомянутая фирма Ар-си-эй. Была принята за основу ее система, но серьезно доработанная по требованиям комитета NTSC, который только на исследование и апробацию различных систем потратил около тысячи человеко-лет инженерного труда и несколько сот миллионов долларов. В 1953 году в США началось регулярное цветное телевизионное вещание по системе NTSC. Сегодня очевидно, что этот выбор был на редкость удачным, но в те времена система казалась очень сложной, очень дорогой, а заложенные в ней технические решения — головоломными по смелости. Телевизор стоил в среднем около тысячи долларов (половина стоимости среднего автомобиля), а его обслуживание в год обходилось примерно в такую же сумму. Требовалась, например, почти еженедельная настройка специалистом — ручек управления у первых телевизоров было больше ста! Поэтому цветное телевидение в США стало массовым только через 12 — 15 лет (первые 10 млн. телевизоров были проданы только к 1966 году).

Для остального мира цветное телевидение (тем более система NTSC) в то время было совсем не по карману, и все ждали — вдруг появится что-нибудь попроще, подешевле. Только в 1960 году эту систему приняла Япония: ее радиопромышленность быстро наладила производство относительно дешевых цветных телевизоров для рынка США, то есть выбор был вынужденный. В 1964-м систему NTSC по безвыходности приняла и Канада — как шутили тогда канадские коллеги: «Нам не повезло с соседями!».
В нашей стране цветное телевидение было внедрено только с третьей попытки. В 1951 году правительством было принято решение о разработке советского варианта системы последовательного цветного телевидения, и в ноябре 1952-го в Ленинграде уже прошла в эфир опытная передача. В США по этому поводу шутили: «Русские воскресили американского покойника!» Но в те времена были в большой чести попытки найти свой особенный «советский» путь во всех отраслях науки и техники. Американский негативный опыт не смущал наших энтузиастов: «Поскольку телевидение рано или поздно все равно станет цветным, то разумнее сразу начать с цветного. А то, что система несовместимая, для нас не беда: у нас парк черно-белых телевизоров невелик и заменить его будет несложно». (Это врезавшаяся в память цитата из учебника по телевидению для одной из военных академий, вышедшего в 1952 году.) В Москве, на Шаболовке была построена Опытная станция цветного телевидения (назовем ее ОСЦТ-1), работавшая с 5 ноября 1953-го по 5 декабря 1955 года. Стандарт был выбран в 525 строк при 50 кадрах (150 полях) в секунду. В передающей камере перед трубкой вращался диск с цветными светофильтрами, такой же диск синхронно вращался перед экраном кинескопа в телевизоре. При красных светофильтрах передавались красные детали изображения, при зеленом — зеленые, при синем — синие.

Ленинградский завод им. Козицкого выпустил несколько сот цветных телевизоров «Радуга» с кинескопом диаметром 18 см с повышенной яркостью, чтобы компенсировать потери света в светофильтрах. Один из таких телевизоров был на кафедре телевидения МЭИСа, и мы — «студенческий актив» кафедры — один – два раза в неделю собирались около него. Качество изображения нам казалось очень хорошим, но часто сбивалась синхронизация моторчика, вращающего диск со светофильтрами. Поэтому один из зрителей должен был жертвовать собой и сидеть с телевизором почти в обнимку: кнопка синхронизации находилась на задней панели. Хорошо помню, как мы смотрели последнюю передачу ОСЦТ-1 5 декабря 1955 года (шел фильм «Аттестат зрелости») и про себя тихо плакали и ругались: жалко было, что станция закрывается.
Аппаратура ОСЦТ-1 была быстро переделана на черно-белый стандарт, и с ее помощью в Москве в начале 1956 года началось регулярное вещание по второй программе Центрального телевидения.

Тем не менее интерес к цветному телевидению в СССР не уменьшился. В феврале 1957-го вышло постановление Совета Министров по вопросам цветного телевидения с поручением начать в следующем 1958 году опытное вещание уже по одновременной системе. Должен отметить, что хотя в советское время разработки в области телевидения никогда не финансировались так щедро, как в США, чтобы можно было всерьез сказать свое слово в технике и технологии, но все-таки вполне достаточно, чтобы поддерживать необходимый уровень мышления у специалистов и иметь возможность повторять у себя все достижения мировой науки и техники через два-три года. Убежден, что при такой же поддержке государства, как в атомной и ракетной областях, наши институты смогли бы создать свою жизнеспособную систему цветного телевидения не хуже NTSC и дешевле. Идей была масса, но они остались в зеленых листах авторских свидетельств.
В пределах реальных возможностей был разработан адаптированный вариант системы NTSC — система ОСКМ (одновременная система с квадратурной модуляцией), отечественный масочный цветной кинескоп диаметром 53 см, и к ноябрю 1959 года там же, на Шаболовке, была смонтирована ОСЦТ-2, которая в январе 1960-го начала регулярное вещание. Студийная передающая камера на трех суперортиконах была по размерам с «небольшой паровоз», под ней был самоходный штатив. Телевизоры выпускали уже два завода: в Ленинграде завод им. Козицкого — новую «Радугу», а Московский радиозавод — «Темп-22». Всего их было выпущено около четырех тысяч, но в открытую продажу они, естественно, не поступали. (Я слышал, что кое-кому из высокого начальства такие телевизоры поставили дома, и уверен, что это только причинило вред общему делу.)
Конечно, для ОСЦТ-2 можно было бы купить и слегка доработать комплект американской аппаратуры, но, во-первых, его вряд ли бы нам продали (это были времена эмбарго), а во-вторых, для СССР такое казалось унизительным. (От этих проблем я был тогда далек, но знаю, что иногда удавалось с трудом, через международных жуликов, поштучно покупать только трубки, телевизоры, отдельные блоки аппаратуры.)

Главную свою задачу ОСЦТ-2 решила быстро: опытное вещание показало, что принципы, заложенные в системе NTSC, так же неприемлемы для российских условий, как «Кадиллак» для проселочных дорог. Хотя это и можно было предвидеть заранее, но (ведь дорогу осилит идущий) такой шаг был все-таки необходим. Создание и опытная эксплуатация ОСЦТ-2 подготовили технические коллективы к последующей работе, а сама станция стала полигоном для изучения и выбора систем цветного телевидения.
Интерес к нему в мире быстро возрастал, но система NTSC распространялась медленно. Это стимулировало разработку новых, более экономичных систем. К началу 60-х годов более чем в десяти странах было разработано и запатентовано свыше тридцати различных систем цветного ТВ, многие из которых прошли проверку опытным вещанием. К середине 60-х, когда внедрение цветного телевидения в Европе стало вполне реальным, выявились два фаворита:
— система РАL (от первых букв «строка с переменной фазой»), предложенная немецкой фирмой «Телефункен» и представляющая собой модификацию системы NTSC, более устойчивую к фазовым искажениям, возникающим в трактах передачи сигнала. За этой системой стояли американские интересы, поскольку она сохраняла действие всех патентов, связанных с системой NTSC;
— система SЕСАМ (от первых букв «поочередность цветов и память», ранее называвшаяся по имени изобретателя — «Анри де Франс»), разработанная во Франции, была фактически «европейским ответом» на американский натиск. Продвижением ее занимался лично тогдашний президент Франции де Голль. Была разработана весьма амбициозная программа «завоевания Европы», а также той части мира, где принят стандарт развертки 625 строк при 25 кадрах (50 полях) в секунду. Важной частью и финансовой надеждой этой программы было создание патентно-чистого (от американских, конечно же, патентов) цветного телевизора с кинескопом типа «хроматрон». Ожидалось, что такой кинескоп будет дешевле и экономичней распространенного американского колортрона: вместо «теневой маски» электронный луч в нем проходил к экрану через более «прозрачную» проволочную сетку и ослаблялся почти в десять раз меньше.

Таким образом, казалось бы, технический вопрос выбора системы цветного телевидения сделался крупным вопросом международной политики: де Голль специально приезжал в нашу страну, чтобы заручиться ее поддержкой, а значит, и поддержкой «всего социалистического лагеря» в продвижении системы SЕСАМ.
В итоге в марте 1965 года между СССР и Францией было заключено соглашение о сотрудничестве в области цветного телевидения, была создана межправительственная комиссия по цветному телевидению, которая часто и торжественно заседала то в Москве, то в Париже.
Французы раньше всех поняли, что для СССР при тогдашней ментальности было унизительно покупать телевизионную аппаратуру за рубежом, наличие же соглашения эти торговые связи «облагораживало». Усилиями политиков соответствующим образом «искривилось» и положение дел в нашей телевизионной науке и технике: почти все предложения по зарубежным контактам или закупкам при согласовании в инстанциях неизменно ограничивались рамками этого соглашения. Дело дошло до того, что стали покупать даже французское комплектное оборудование черно-белого телевидения, о котором в соглашении не было ни слова. Должен сказать, что это оборудование было существенно лучше нашего тогдашнего, но не самым лучшим и не самым дешевым в мире. Во всяком случае, добровольно мы бы его не купили — все симпатии наших специалистов были тогда на стороне аппаратуры известной английской фирмы «Маркони».
«Французский успех» в СССР взбудоражил телевизионный мир, и территория ОСЦТ-2 стала своеобразной ярмаркой идей и новых образцов аппаратуры цветного телевидения. Она стала также удобным местом контактов с иностранными специалистами для наших разработчиков телевизионной аппаратуры, работавших, как правило, в очень режимных институтах. В период с 1960 по 1967 год в ОСЦ-2 были испытаны десятки передающих камер разных фирм, а также мониторов, светильников, измерительных приборов, образцов грима и красок для декораций и т. д., а также четыре основных варианта системы SECAM и несчетное число мелких усовершенствований в этой системе, большая часть которых была произведена по настоянию советской стороны (П.В. Шмаков, как-то шутя, сравнил систему SЕСАМ с лоскутным одеялом — функциональные идеи потерялись в массе доделок). Для демонстрации германской системы РАL в Москву приезжал ее основной разработчик В. Брух.
На заключительном конкурсе в 1966 году участвовала и советская система НИИР (по названию НИИ радио Министерства связи, в котором она была создана). Убежден, причем не только по патриотическим соображениям, что эта система была потенциально лучше двух других. По мнению того же Шмакова, она была удачным компромиссом между системами РАL и SЕСАМ. Однако эта система опоздала родиться — она была реализована только в макетах, а конкуренты — в готовой к серийному производству аппаратуре. В итоге система НИИР под названием SЕСАМ-4 стала формальным вкладом СССР на алтарь советско-французского сотрудничества, а выбранная позднее для вещания система SЕСАМ-3 получила право именоваться «совместной советско-французской системой», что избавило наши заводы от патентных платежей при выпуске телевизоров по этой системе. (А например, польские коллеги вынуждены были с каждого выпущенного телевизора платить французам один франк. «Нам не жалко этого франка, но нас это унижает», — сердились они.)
Вернемся к сравнительным испытаниям. Ни одна из двух систем не показала решающих технических или экономических преимуществ над другой. Преимуществом системы SЕСАМ была меньшая чувствительность к искажениям при передаче по междугородным линиям и при видеозаписи; недостатком — усложнение аппаратуры при микшировании сигналов. Поскольку инженеры не смогли или не решились высказать четкие рекомендации (на мне лично греха нет — я тогда по молодости лет голоса не имел, хотя в испытаниях участвовал активно), то сработал заранее предопределенный политический выбор в пользу системы SЕСАМ-3 , которая потом, естественно, потеряла порядковый номер.
Острые дискуссии по выбору системы цветного телевидения в ведущих странах Западной Европы закончились в пользу системы РАL — за ней стоял пятнадцатилетний опыт вещания и производства аппаратуры и телевизоров в США, Японии, Канаде и других странах по системе NTSC. Конечно, и тут не обошлось без политики — эту систему в шутку называли «системой НАТО». К слову, когда несколько позже к выбору системы цветного телевидения готовилась Италия, тогдашний президент Франции Ж. Помпиду специально приезжал в Рим и выступал в парламенте с призывом «проявить романскую солидарность и принять французскую систему». Однако Италия такой солидарности не проявила и склонилась к системе РАL.

В итоге систему SЕСАМ приняли вслед за Францией десятка полтора франкоговорящих стран Африки, СССР вместе со странами соцлагеря и почему-то Иран. Французское руководство было разочаровано — не тот рынок! Не получилось также и с патентно-чистым телевизором: американцы построили в Европе (и во Франции тоже) несколько заводов по выпуску своих масочных кинескопов в таких количествах и по таким ценам, что о хроматроне нечего было и думать. От всей этой затеи в Москве, на Щелковском шоссе, осталась только разноцветная горящая вывеска на заводе цветных кинескопов «Хроматрон», который ни одного хроматрона так и не успел произвести.
В начале 1967 года на Шаболовке в третий раз сменился комплект аппаратуры цветного телевидения, и в октябре ОСЦТ-3 начала регулярное вещание в цвете уже по системе SЕСАМ. Хотя комплект аппаратуры был поставлен французской фирмой «Томсон-ЦСФ», состав его был интернациональным: телекино немецкое, измерительные блоки американские, радиокомпоненты в основном японские и т. д. Были тайно привезены (теперь уже об этом можно сказать) и два видеомагнитофона американской фирмы «Ампекс», на которые в то время распространялось жесткое эмбарго как на аппаратуру «двойного применения», то есть с возможностью ее военного использования. К сожалению, американцы об этом быстро узнали, сумели припугнуть наших партнеров, и видеомагнитофоны так же тайно увезли. Но нет худа без добра: на ОСЦТ-3 скоро появилась пара советских видеомагнитофонов «Кадр-1 Ц», которые довольно прилично записывали видеосигнал по системе SЕСАМ, но для системы РАL были непригодны.
Первые цветные телевизоры тоже были французские: закупили несколько сот телевизоров типа КFТ, в которых установлен обычный масочный кинескоп. Очень похоже, что сами французы к телевизору на хроматроне всерьез не относились, а весь риск оставляли на долю восторженных советских коллег.
В 1968 году цветное вещание по системе SЕСАМ началось в Киеве и Тбилиси, комплекты оборудования были закуплены властями союзных республик на собственную валюту. Помню, в Тбилиси в студии была всего одна камера, но с трансфокатором, и грузинские коллеги ухитрялись делать постановочные передачи.
К 1969 году для Общесоюзного телецентра в Останкине советская радиопромышленность изготовила три комплекта студийной аппаратуры цветного телевидения: два аппаратно-студийных блока (АСБ) для больших студий и один аппаратно-программный блок (АПБ). Эта техника была сделана на пределе возможностей отечественной советской оборонной промышленности, и имела принципиальный недостаток, не зависящий от разработчиков: передающие камеры работали на уже устаревших трубках типа суперортикон и видикон, а в аппаратуре ведущих мировых фирм в то время уже «блистала» новая передающая трубка плюмбикон (с мишенью из окиси свинца — по латыни «плюмбум»).


Это был результат технологического прорыва знаменитой голландской фирмы «Филлипс». Благодаря плюмбикону она на два десятилетия захватила весь рынок передающих трубок для цветных камер и значительную часть рынка самих передающих камер. Хотя новая трубка являлась как бы развитием традиционного видикона, но обладала несравненно лучшей чувствительностью, равномерностью, цветопередачей и т. д. Технология ее изготовления являлась строгим секретом фирмы, разгадать который так никто и не смог. (Оторвавшись от конкурентов в технологии, фирма дальше действовала как классическая «акула капитализма»: выпустила трубку в колбе нестандартного диаметра — 30 мм, чтобы исключить простую модернизацию камер на видиконах (25 и 40 мм) и вынудить вещателей к закупкам новой аппаратуры.)
Американские фирмы вообще прекратили производство передающих трубок для вещательного телевидения; японским и английским фирмам удалось купить у «Филипса» технологию, но без права внешней торговли. Нам попадалась аппаратура с английскими леддиконами и японскими сенсиконами, но все переговоры о продаже трубок заканчивались ничем. С Советским Союзом в те годы фирма «Филипс» демонстративно не шла на контакты (по непроверенным данным, у нее были претензии по поводу имущества фирмы, конфискованного во время войны на территории Германии или ее союзников). После долгих усилий контакты были, наконец, установлены через французский филиал «Филипса». На просьбу о продаже технологии нам даже не ответили, но начали продавать небольшие партии трубок. Поскольку в одну камеру цветного телевидения устанавливалось сразу три или четыре трубки, то продавались они комплектами — «триадами» или «квадригами» с подбором для каждого цветового или яркостного каналов. Такой комплект стоил от 5 до 10 тыс. долларов, а гарантированный срок службы составлял 1000 часов (1,5 — 2 месяца работы). Стало ясно, что при широком развитии цветного телевидения расходы на закупку станут колоссальными. В те времена казалась недопустимой даже сама мысль о возможной зависимости телевизионной системы великой страны от капризов одной зарубежной фирмы.

После очередного свирепого постановления начался почти десятилетний штурм технологии плюмбикона. Участвовали ленинградские институты и завод в Нальчике. Поскольку Гостелерадио СССР было определено заказчиком этой работы, то меня, тогда директора ВНИИ телевидения и радиовещания, назначили председателем госкомиссии по приемке этой работы, и я провел много недель в очень нервных командировках. В итоге в конце 70-х годов родилась трубка глетикон (от немецкого слова «глетте» — техническая окись свинца, применяемая в химической промышленности), которая по своим параметрам была не хуже плюмбикона, но с иной микроструктурой мишени.
Далее развитие цветного телевидения в стране происходило вполне планомерно: к 1977 году стали цветными все передачи Центрального телевидения, а в 1987-м цветное оборудование получили все периферийные телецентры. Трудной и долгой была перестройка производства телепрограмм и, главное, психологии технического и творческого персонала. Нужно было усвоить и соблюдать простую истину: чтобы был цвет на экране, он должен быть в кадре. Но огромный запас костюмов, мебели и элементов декораций был в черно-белых тонах. Даже знамена из экономии иногда делались из серой ткани. (Помню одну из первых передач из студии цветного телевидения в 1968 году «Поет Александр Ведерников»: черный рояль, черный фрак, белая манишка и бледное, без кровинки, лицо певца! И все это на сером, нейтральном фоне. В цвете это выглядело хуже, чем на черно-белом экране.)
Нужно было также объяснять режиссерам, что яркое зрелище парада физкультурников, радующее цветами на крупных планах, на общем плане станет серым, как брусчатка Красной площади, поскольку в цветном телевидении мелкие детали, увы, не окрашиваются.
Острой стала проблема качества цветных фильмокопий: позитивные копии при длительном (5 — 10 лет) хранении выцветают и «краснеют». А для высококачественного показа вообще нужно было печатать по очень трудоемкой технологии специальную «телевизионную» копию с пониженным контрастом и цветокоррекцией.
Многочисленные предложения о закупке зарубежных телепрограмм для поддержки цветного вещания проходили через инстанции очень редко, только по особым случаям (высокий визит, юбилейная дата), поскольку даже в детских передачах цензура обычно усматривала «пропаганду чуждого образа жизни».
Трудно формировался парк цветных телевизоров, хотя их долгое время продавали ниже себестоимости. В первые годы цветного вещания возник даже настоящий кризис сбыта телевизоров: население почти перестало покупать черно-белые телевизоры по случаю «наступления эры цветного телевидения», но еще не решалось покупать довольно дорогие цветные, не будучи уверено в их качестве и надежности. Да и объем цветных программ рос очень медленно.
Вопросами внедрения цветного телевидения в СССР тогда занималась специальная межведомственная комиссия (МВКЦТ) во главе Г.З. Юшкявичюсом, состоявшая из 12 — 15 заместителей министров. Первые годы на комиссии были постоянные пререкания: «Телевизоров у населения мало, потому что они плохие и дорогие!» — «Нет, вы просто ими плохо торгуете!» — «Нет, очень мало цветных программ — нет смысла покупать!» и т. д.
Очень большую роль в распространении цветного телевидения сыграли космические телевизионные системы «Орбита», «Экран», «Москва», высокие параметры трактов передачи которых позволяли доносить высококачественный цветной сигнал в любую точку страны. Поскольку реконструкция наземных линий связи шла медленно, то бывали иногда курьезные варианты подачи цветных программ: из Москвы через космос до Новосибирска, а потом назад по наземной линии до Омска.


Запись и монтаж телевизионного изображения

В моей карьере был вынужденный зигзаг: в 1987 году меня почти на четыре года послали «перестраивать кинематограф» в качестве зампреда Госкино СССР по технике. С тех пор, когда меня спрашивают, чем кино отличается от телевидения, я говорю: «На телевидении все нужно сделать к вечеру, а в кино — к осени!». Только поработав в кино, я по-настоящему уверился, что основной творческий процесс в создании фильма не съемка, а монтаж, точнее «монтажно-тонировочный период».
Есть, конечно, своя прелесть в прямом эфире, в чувстве сопричастности. Никаким теперешним «КВН-спектаклям» не заменить «КВН» 60-х годов, когда он был живой игрой. А кому интересен футбольный матч в записи, когда уже известен результат?! Убежден, что живая передача с монтажом в реальном времени не умрет никогда! Вспомните: совсем недавно многие теоретики были убеждены, что «удел телевидения — показ жизни в реальном времени, а все остальное — кино!»
На заре телевидения все передачи были в реальном времени, но очень хотелось записать передачу, сохранить ее, повторить, размножить, перемонтировать, наложить новый звук, то есть использовать весь багаж творческих приемов кинематографа.
Первым практически примененным способом записи телепередач стала киносъемка с экрана особо яркого кинескопа специальной синхронной кинокамерой. Технология эта была весьма капризная, качество невысокое и, главное — не гарантированное. Но альтернативы долго не было. Сейчас этот способ почти забыт — для записи цветных передач он оказался непригоден и был вытеснен магнитной видеозаписью. Магнитная запись электрических сигналов была изобретена еще до Второй мировой войны. Вначале запись велась на стальную проволоку, но во время войны в Германии была создана более удобная и дешевая магнитная лента на пластиковой основе. В первые послевоенные годы во многих странах, в том числе в СССР, были разработаны магнитофоны для радиовещания, а затем и для бытовых целей.
Тут же родилась идея записать на магнитную ленту телевизионный сигнал. Однако сразу же возникли колоссальные технологические трудности: видеосигнал занимает полосу частот почти в 500 раз шире, чем звуковой. Это означает, что если при записи звука магнитная лента движется мимо магнитной головки со скоростью 9,5 см/сек, то при записи видеосигнала она должна «лететь» со скоростью около 50 м/сек.

На известной нам фирме Ар-си-эй в 1954 году хитрыми приемами эту скорость удалось уменьшить до 9 м/сек, что позволяло на рулоне ленты 40 см диаметром записать только четырехминутный фрагмент телепрограммы, то есть это был интересный эксперимент, но не решение проблемы.
А решить ее удалось два года спустя маленькой американской фирме «Ампекс», основателем и руководителем которой был еще один русский человек Александр Матвеевич Понятов (первые три буквы в названии фирмы — его инициалы). Родился он в селе под Казанью, учился в Казанском университете и в МВТУ, служил в армии, а потом через Китай попал в Америку. Руководимая им маленькая фирма из четырех инженеров занялась разработкой и производством магнитофонов, и к 1956 году смогла построить первый пригодный для вещания видеомагнитофон — знаменитый VR-1000 (VR — видеорекодер). Они придумали поперечно-строчный принцип записи: на широкую ленту (50,8 мм), движущуюся со скоростью 38 см/сек, видеосигнал записывается вращающимися головками в виде плотных поперечных строчек — один полный кадр умещается в 30 таких магнитных строчках. Достигается компромисс: сама лента в аппарате протягивается с нормальной скоростью, а магнитная видеоголовка, расположенная на вращающемся диске, «чертит» на ленте поперечные строчки со скоростью около 40 м/сек.

Видеомагнитофон был и остается самым сложным и дорогим прибором в телевизионном вещании — сочетанием очень сложной электроники и очень точной механики (в блоке видеоголовок детали изготавливаются с точностью до десятых долей микрона!). А.М. Понятов в 1974 году в беседе с делегацией Гостелерадио СССР (я был в ее составе) сказал, что если бы он и его коллеги заранее представляли себе все трудности создания видеомагнитофона, то никогда бы за эту работу не взялись.
Появление видеомагнитофонов произвело фурор на американском континенте, а потом в Европе. Фирма «Ампекс», разросшаяся в период расцвета до 15 тысяч человек, почти полвека держала мировое научно-техническое лидерство в производстве профессиональной аппаратуры звуко- и видеозаписи (в ряде стран некоторое время даже существовал термин «ампексование», то есть запись на видеомагнитофон).
Советскому Союзу видеомагнитофоны до 1970 года не продавались — был запрет правительства США, а технологию нам не продали даже в 1974-м, уже во времена «детанта»! Поэтому в 1958 году было принято соответствующее постановление, а к 1960 году были готовы сразу два типа советских аппаратов:
— «Кадр-1», разработанный ВНИИТРом Гостелерадио СССР совместно с Новосибирским заводом «Точмаш»;
— КМЗИ-4 (комплект магнитной записи изображения), разработанный Ленинградским оптико-механическим объединением (ЛОМО) совместно с институтом НИКФИ Госкино СССР.
В феврале 1960 года по Центральному телевидению был впервые показан концерт, записанный на видеомагнитофоне «Кадр-1».
Появление видеомагнитофонов решило многие проблемы телевизионного вещания, но создало еще больше. Во-первых, потребовалось решение проблемы взаимозаменяемости записей — каждый блок видеоголовок из-за механических неточностей имел «свой почерк» при записи на видеоленту. Поэтому рулон с записью хранили вместе с блоком головок, а при необходимости пересылали также вместе с блоком. Блоки были в дефиците: их давалось только три на аппарат, через 50 — 100 часов головки истирались и блок отсылали на завод в ремонт. Решили эту проблему только в 70-х годах на следующем поколении видеомагнитофонов «Электрон-2» и «Кадр-3».

Следующей задачей был монтаж видеозаписей. Сначала был освоен монтаж механический: сигналограмма на магнитной видеоленте «проявлялась» с помощью очень тонкого магнитного порошка, под микроскопом лента разрезалась точно по границам кадров и склеивалась со стороны основы специальной металлизированной липкой лентой. Поскольку видеолента в то время была импортной, то есть очень дефицитной, а склеенный рулон видеоленты считался очень ненадежным и практически выбывал из оборота, то механический монтаж применялся только в особых случаях и с санкции высокого руководства.
К середине 70-х в СССР появились американские видеомагнитофоны с электронным монтажом и были доработаны советские «Кадры-3». (Эмбарго ослабло как раз в то время, когда начался серийный выпуск аппаратов «Кадр-3».)
При электронном монтаже фрагменты будущей телепрограммы переписывались в нужном порядке с одного аппарата на другой, а специальный электронный блок обеспечивал переключение в выбранный монтажером момент и точно на стыке телевизионных кадров. В сложных случаях монтажа, когда передача собиралась из множества коротких фрагментов, одновременно использовались четыре аппарата: три работали по очереди на воспроизведение и один на запись.
Электронные методы сделали монтаж вполне рутинным технологическим приемом, и очень быстро на телецентрах видеомагнитофонов стало больше, чем передающих камер. Поскольку стоимость полного комплекта оборудования монтажной аппаратной достигала одного миллиона рублей (и долларов тоже), то для повышения ее производительности были применены компьютерные системы автоматизации процесса монтажа. В этом случае монтажер заранее при просмотре размечал на ленте фрагменты будущей передачи, а автоматика потом собирала фрагменты на одной ленте. Для обеспечения автоматического монтажа на специальную дорожку ленты записывался кодовый сигнал с «адресом» каждого записанного кадра.
Это открыло новые возможности для творчества, но увлечение новыми технологиями привело к резкому удорожанию производства. На Центральном телевидении в некоторых передачах (например, знаменитых «Бенефисах») на час готовой передачи приходились десятки часов студийного времени (как в кино, стали писать «дубли») и сотни часов монтажного времени.
Многочисленные попытки убедить творческие группы приходить в аппаратную полностью подготовленными к монтажу оказались тщетными — понимание пришло только после естественной смены поколения режиссеров. Эта же проблема в еще более острой форме стояла за рубежом, где деньги считали гораздо аккуратнее, чем у нас при социализме. Заехавший в конце 70-х в Москву голливудский режиссер как-то заявил в беседе, что работу в аппаратных автоматизированного электронного монтажа он органически не приемлет: «Каждая выкуренная мной сигарета обходится более тысячи долларов!».

Дальнейшая борьба за повышение художественных возможностей и оперативности в телевизионном вещании, а также за сокращение издержек привела к переходу от громоздких рулонных видеомагнитофонов к малогабаритным кассетным и дисковым аппаратам, а от аналоговой формы сигналов к цифровой форме с компрессией частотного спектра.
Возможно, я пристрастен, но период с 1955 по 1975 годы считаю звездным временем для техники советского телевидения. В истории нашей страны было несколько попыток выйти в телевизионном вещании на мировой уровень, и самая мощная была именно в это время. Однако страна оказалась недостаточно богатой, чтобы, дотянувшись до мирового уровня, сохранить свой успех на длительный срок.

Среди достижений этого периода главными можно считать:
— передачу изображений обратной стороны Луны и панорамы лунной поверхности с четкостью 1500 строк — при смелом возврате к механическим методам развертки;
— создание одной из первых в мире систем телевидения высокой четкости для научных целей со стандартом развертки на 1125 строк;
— самостоятельную разработку профессионального видеомагнитофона (через четыре года после мирового лидера — фирмы «Ампекс»);
— строительство и оснащение в короткий срок (с 1964 по 1970 годы) крупнейшего в мире телецентра — Общесоюзного телевизионного центра в Останкине (теперь Телевизионный технический центр);
— создание первой в мире системы непосредственного телевизионного вещания со спутника «Экран» в дециметровом диапазоне радиоволн.


Размышление о будущем: из эфира в киберпространство!

По-видимому, каждому поколению людей казалось, что именно при их жизни техника стала развиваться особо быстрыми темпами. Энтузиазм по этому поводу героев Жюль Верна теперь кажется наивным. Все больше людей понимают, что прогресс техники в большинстве случаев — довлеющая, а не освобождающая сила!
Знаменитая книга Н. Винера «Кибернетика», написанная пятьдесят лет назад, фактически провозгласила начало второй промышленной революции. Философы-оптимисты радовались, что в ходе первой такой революции человек обрел силу машин, а в ходе второй — усилил свой интеллект с помощью вычислительной техники.
Пессимист же Винер был обеспокоен тем, что первая промышленная революция — революция «темных сатанинских фабрик» (цитата из произведения английского поэта У. Блейка. — В.М.) из-за конкуренции машин обесценила человеческие руки, а вторая — должна обесценить «человеческий мозг средних или еще меньших способностей». Уже тогда он предупреждал, что научно-технический прогресс меняет среду обитания человека быстрее, чем человек приспосабливается к новым условиям.

Всего этого в нашей стране было достаточно, чтобы в послевоенное время объявить кибернетику «мракобесием», однако насущные потребности промышленности (в первую очередь военной) сделали запрет относительно недолгим. Помню, в конце 1963 года на одном из семинаров в МЭИСе профессор А.А. Харкевич (он тогда еще не был избран академиком) рассказывал, каких трудов стоило извлечь из спецхрана книгу Н.Винера с «красной печатью» и доказать ее научную ценность. Причем главным грехом автора в глазах догматиков считалась попытка обосновать неравенство людей в обществе разной природной способностью к переработке информации.
Я вспомнил этот семинар, на котором был молодым аспирантом, во время проходившей в декабре 1997 года в Салониках V европейской конференции министров информации. Формально ее темой было согласование общеевропейской политики в рамках создания глобального информационного сообщества (ГСО). Поскольку «локомотивом» в этом огромном проекте являются США, во многих выступлениях и скрыто, и явно звучали призывы к «европейскому ответу» на американский натиск в информационной сфере. Но главным было другое: в речах ряда делегатов звучали такие выражения, как «информационный пролетариат», «информационные изгои», «информационная колонизация», и даже опасения, что в новом информационном мире может возникнуть «новая рабовладельческая демократия».
В этих словах мне почудилось что-то знакомое, и вернувшись, я нашел соответствующее место у Н. Винера. А ведь съехавшиеся в Грецию министры в большинстве своем были вполне самодостаточными гуманитариями и в значительной части — весьма эффектными женщинами. Не верится, что они когда-нибудь читали Н. Винера!
Потребовалось полвека, чтобы тревога ученого поднялась до уровня общественного понимания. В истории не раз бывало, когда по поводу очередного «чуда техники» преобладала чистая радость, и только десятилетия спустя осознавались его социальные последствия.

Приведу еще один пример, как принято говорить, «для разрядки». В апрельском номере за 1972 год американского журнала «Архитектура и дизайн» была опубликована коротенькая заметка о том, что японским специалистам с помощью сложных устройств телемеханики и телевидения удалось осуществить акт любви между партнерами, разделенными расстоянием в тысячу миль. Несколько месяцев спустя в обзоре писем читателей и откликов прессы журнал ехидничал, что лишь немногие разглядели пометку под текстом «1 апреля», зато была масса восторженных комментариев. Авторов же этой шутки всерьез обеспокоило то обстоятельство, что никто из читателей не усомнился в возможности такого «прогресса техники».

Грядет начало третьего тысячелетия, и на этой грани, возможно, произойдут очень серьезные и поначалу незаметные изменения в мировой экономике. По подсчетам многих специалистов, именно на рубеже тысячелетий денежные обороты в сфере информации превысят обороты в сфере материального производства. То есть информация в своей совокупности станет дороже всех других предметов труда, которые производятся человечеством. Для сомневающихся напомним, что в 1998 году на первое место в мире по суммарной стоимости акций вышла фирма «Майкрософт», торгующая программным обеспечением для компьютеров.
В истории человечества были века аграрные, были индустриальные, теперь пришла пора века информатизации. Какие же постоянно действующие факторы имеют здесь место и к чему мы должны быть готовы хотя бы морально?
Во-первых, это новые информационные технологии (о них достаточно много написано).
Во-вторых, насыщение мирового рынка предметами высоких технологий информационного характера. Этот рынок уже достиг насыщения телевизорами, видеомагнитофонами и даже сотовыми телефонами. Где-то я вычитал, что уже почти 150 миллионов персональных компьютеров собирают пыль в конторах и квартирах по всей земле.

В-третьих, происходит конверсия оборонной промышленности. Причем, как это ни удивительно, для нас в России исключительно важна конверсия американской оборонной промышленности, которая старается вернуть себе господствующее место на мировом рынке по изделиям гражданской и бытовой электроники.

Нечто похожее уже было: лишившись в 1945 году военных заказов, радиоэлектронная промышленность США нашла себе сферу деятельности в телефикации страны. Быстрое насыщение рынка черно-белых телевизоров вынудило США уже в 1953 году к принятию первого в мире стандарта цветного телевидения. Теперь история повторяется: три года назад в США был принят пакет цифровых телевизионных стандартов ATSC на 480, 720 и 1080 строк.
Сегодня, по окончании «холодной войны», также нужен какой-то новый продукт (массовый, дорогой) в эксплуатации. Сверхрентабельный. Этим продуктом, скорее всего, станет то, что сейчас принято называть «мультимедиа», то есть комплект оборудования и вместе с ним комплексный информационный продукт, который нужен и всему человечеству, и каждому человеку отдельно. Продукт этот содержит в себе два противоречия. С одной стороны, он является связью с миром, а с другой стороны — убежищем от него. Ведь и телевидение вначале стало окном в мир, а сейчас мы видим, что оно все чаще становится убежищем от мира! (Как же иначе можно назвать те латиноамериканские сериалы, которыми заполнен российский телеэфир!)
Н. Винер полвека назад утверждал, что в обществе, слишком большом для прямого контакта между его членами, средства связи становятся наиболее действенным и важным фактором управления. В настоящее время на Земле в полном соответствии с его предсказаниями строится новый информационный мир — «глобальное информационное сообщество». Его строительство провозглашено мировым правительством — «большой семеркой» на саммите 1994 года в Галифаксе (Канада). С тех пор эти страны уже трижды возвращались к этой важнейшей проблеме века.

Технической базой ГСО должна стать «глобальная информационная инфраструктура» (ГИИ), которую поручено создать администрациям связи стран «большой семерки». Связь и вещание в созданном природой эфире уже не отвечает потребностям человечества, строится искусственная среда для распространения сигналов — киберпространство. В мае 1996 года в Йоханнесбурге (ЮАР) состоялась встреча министров связи почти семидесяти стран, на которой были определены общие контуры ГИИ. В октябре 1996-го в Женеве был созван Глобальный форум по политике в области связи (1500 делегатов), на котором, пожалуй, впервые собрались вместе не только администрации связи, но и операторы, а также и производители оборудования. Во всех проектах ощущалось присутствие американского «большого брата», поскольку именно в США сконцентрировано (по оценкам делегатов) 85 процентов знаний мирового уровня в информационной сфере и большая часть потребителей услуг ГИИ на первых стадиях ее существования. Характерно, что даже в проектах, которые подавались как «европейский ответ» Америке, часто значился американский адрес штаб-квартиры их авторов (на недоуменные вопросы фирмачи разводили руками: «Такова жизнь!»).

Каково же место России в ГСО и ГИИ? Что может наша наука и техника? Какие новые задачи стоят, к примеру, перед российской телевизионной наукой? Наше мышление в этой области в последние годы явно изменилось. Раньше мы отделяли советскую науку от мировой: проблемы в них формировались очень по-разному, а методы их решения разнились еще больше.
Теперь же, пожалуй, каких-то специфических проблем российской науки в информационной сфере не осталось. Что же сейчас тревожит нас, уже интегрированных в мировую науку и технику?

Во-первых, новый стандарт на телевидение, точнее — на цифровое вещательное телевидение. Один мудрец полагал, что консервативнее всего сами люди. (Помните формулу, что новые идеи овладевают массами совсем не потому, что они заменяют старые идеи в чьих-то головах, а только потому, что уходят носители старых идей.) Оказалось, что стандарты еще консервативнее. Хочу напомнить, что стандарт на ширину кинопленки 35 мм пережил уже несколько поколений кинематографических новаторов. Недавно в прессе возникла дискуссия: что делать с системой SЕСАМ? Некоторые регионы одно время хотели срочно перейти на систему РАL. Однако действующий ГОСТ — дело очень серьезное, и пока самый последний телевизор, в котором применена система SЕСАМ, «не сойдет с поля», систему менять нельзя. Мы представить себе не можем, какие в условиях нашей демократии могут при этом возникнуть проблемы. Кроме того, создать новый стандарт и внедрить его стоит очень дорого (не деше
User is offlineProfile Card
PMGo to the top of the page
+


Reply to this topicTopic OptionsStart new topic
Количество читающих данную тему: 2 (гостей: 2 | анонимных пользователей: 0 )
Пользователей: 0

 





Rating All-Moscow.ru Rambler's Top100 SpyLOG Яндекс цитирования

Лучший форум о геологии и геофизике
Copyright © 2005-2014 Voln.Net :: волн нет!
Перепечатка материалов этого сайта разрешена только при размещении гиперссылки на источник.
Облегчённая версия Текущая дата и время: 28th March 2024 - 11:21 AM

Новые сообщения

Нет новых сообщений

Форум закрыт